Vedantis egregoras (rusų k.)

Mokytojo paskaitų konspektai (rusų k.) – Larisos santrauka

Обычно ведущий эгрегор подбирает деятельность. Если у пианиста артрит, то он становится педагогом и готовит других пианистов. В рамках одного эгрегора может быть очень разная деятельность. Например, у нас в школе… Хоть наш эгрегор – он, фактически, младенец, он даже третью чарку не отстроил, но в нем уже есть очень много видов деятельности. И ты, не выходя из-под крыла эгрегора, можешь переключаться. Если ты пианист, ты можешь стать критиком, или ценителем музыки, или хотя бы меломаном. Для кого-то ведь оно пишется, кто-то ведь это слушает. А если нет никого, кто что-то понимает в сложной музыке? Только тот товарищ, который 50 лет отбарабанил по клавишам. У него пальцы распухли, он дальше не может играть. Только он может оценить игру такого же, как он, виртуоза, просто оценить, услышать. Для таких как мы совершенно не важно, это произведение Паганини сыграл на фортепиано ученик 8 класса музыкальной школы или какой-нибудь пианист-виртуоз, гений с мировым именем. Мы даже не различим. Мелодия и мелодия, музыка и музыка, хорошо. А вот такой человек становится пропагандистом, наставником, учителем в этом эгрегоре. Несет дух, становится символом этого эгрегора. Сам играть перестает, но ему обязательно находится какое-то занятие, иногда даже посмертно. Он может оставаться, как Христос, как Бетховен, как тот же Паганини, Моцарт, оставаться… Ангелом, что ли. Ангелом потому, что он передает. Сегодня, когда кто-то слушает его музыку, сегодня, когда кто-то учится играть на инструментах, сегодня, когда кто-то становится дирижером, сегодня, когда кто-то композицирует, сегодня ему Бетховен передает какие-то знания, энергию, желание, мотивы, качества, которыми он обладает. Он становится учителем. Путеводная звезда, учитель. Поэтому с артритом деятельность пианиста не прекращается.

Конечно, если он служит. Если музыка для него – ведущий эгрегор и он находится в служении. То есть, есть как бы свободные люди. Они пользуются связью с эгрегором для того, чтобы. Это как базар. Ты можешь служить, а можешь чем-то обмениваться, как на базаре. Ты приходишь, он у тебя что-то взял, ты ему что-то дал, и вот такие у вас отношения. А служение – это рабство, ты не обмениваешься ничем, ты весь ему принадлежишь.

Вопрос из зала (неразборчиво)

Ребенок приходит в определенную семью не случайно. У него уже есть предопределенный набор качеств, карма. Представь, если ты можешь выбирать, где родиться, и ты хочешь заниматься музыкой. Ты выбираешь себе семью: родишься ты в семье боксера или в семье музыканта?

Ты музыкант. В 17 веке ты был гусляром на Киевской Руси, и вот ты там на своих гуслях – блям,блям – мотивы наигрывал. Ты обогнал свое время. Ты хотел чистой музыки и умер за нее. Тебя побили за то, что ты фальшиво играл. Ты умер, ты великий мученик эгрегора музыки, ты адепт, служитель. Вот ты хочешь и дальше расти в музыке. Тебе предлагается: смотри, XXI век, сейчас вся музыка такая, как ты тогда наигрывал на гуслях. Любой поп-гитарист сейчас то же самое делает. Значит, это твое время. Здесь твои качества, умения, стремления будут востребованы. В то время – еще нет, а в это время – уже да. Вот, рождайся, выбери себе семью, среду, страну. И ты выбираешь.

Причем некое такое частичное осознание, понимание того, как это будет, у тебя есть. То есть, ты приблизительно знаешь, в каком слое общества ты будешь находиться. Конечно, не находясь в воплощении четыре сотни лет, ты уже не очень понимаешь разницу – родиться в семье сантехника или родиться в семье министра образования. Для тебя и там и там кажется: ни фига себе, рай просто! Вода течет горячая – прямо в доме, на кнопку нажал – свет. Тебе кажется, что все это просто обалденно хорошо, что все это рай по сравнению с тем, что раньше у тебя было. Поэтому нет полного осознания. Ты в этом мире не ориентируешься. Но, все-таки, отличить семью боксера от семьи музыканта ты в состоянии. Понять, что тебя ждет в детстве, как тебя будут воспитывать, ты более-менее можешь. Какие-то тонкости можем видеть только мы, например, это мы различаем, у человека Nokia 35 или iPhone 5. А человек из прошлого века вообще не понимает. Для него это просто волшебство, какая-то магия. Звонит звоночек, и можно говорить с кем-то на расстоянии 5 км или 3 тыс. км. Какая ему разница, через какой аппарат это происходит. Для него это одинаково удивительно. А мы с вами различаем и эти оттенки, понимает разницу, человек приехал на Folkswagen Golf или он приехал на BMW 7. А для Емели, который по щучьему велению на печи ездит, для него это одинаково офигительно, и то, и другое. Поэтому, когда мы выбираем себе рождение, иногда мы промахиваемся. Но узнаем об этом, когда этот мир становится для нас понятным. И тогда думаем: “Как я мог родиться в такой семье ?!” Но, все-таки, мы сами для себя определяем. Либо, если есть ведущий эгрегор, он определяет.

Опять же, ведущий эгрегор – это очень больше преимущество, потому что он может определить намного точнее, где тебе родиться. Если ты в служении музыке или в служении какой-нибудь религии, своему духовному эгрегору служишь или науке, то твое рождение будет гораздо более удачным. С очень большой степенью вероятности, чем если бы ты фрилансер был и делал бы, что хочешь, с кем хочешь, торговал своими способностями, своей жизнью.

(с) Лев Бехак
весенний семинар в Израиле, 2009 год